Первое, с чего, видимо, нужно начать, это фраза «я прочитал». Даже нет, так — «прочитал НАКОНЕЦ-ТАКИ». На целый год или около того растянулся мой библиофильский челлендж, личный джихад и, мягко говоря, не самый обычный читательский опыт с увесистым трудом Марка-почему-то-зачем-то-Z Данилевского под заглавием «Дом листьев». И цифра потраченного времени в размере «около года» вышла довольно своеобразным образом — я элементарно не всегда и не сразу брался осиливать данный тяжеловатый томик причудливого постмодернистского толка. Перебивался частенько, так сказать, чем полегче в плане осознования прочитанного. Правда, большую часть текстового объема «Дома листьев» я прочел за месяц. Опять же, около того, плюс-минус*...

* — первый свой «арифметический» опыт в поглощении алкоголя я получил в лет семнадцать, насколько могу помнить. Как известно, культура пития, которая переносит наше сознание в сферу «вы-бытия», а порой «вытия», а тело и вовсе «бития», сложна и многоаспектна. Особенно в своем русском, противоречивом формате. И, разумеется, порой имеет слишком индивидуальный окрас, зависящий от целей на данный конкретный момент. Именно ситуативность всего процесса выпивания и делает данный процесс крайне неустойчивым, разнообразным и почти всегда кончающимся в негативном ключе. Так или иначе придерживаться определенный правил, культурных матриц, в это случае, конечно же, стоит. Поэтому, как в случае соло-гитариста среднестатистической рок-группы средней полосы России (у которого электро-соло-гитара идет в наличие с пластмассовым медиатором из «Мира музыки» за пятьдесят пять рублей за штуку), для лица выпивающего необходимо не только наличествование бутылки крепкого, желательно, алкоголя, но и закуски. А без последнего, и в случае с смешиванием так называемого «пойла» с газированными напитками, и уж тем более в случае возвращения домой в столь непозволительном и незапланированном состоянии немудрено, как в моем примере, получить несколько сильных оплеух от отца. Зато после подобного вы наверняка научитесь даже в самом нетрезвом состоянии определять зависимость градуса в крови и степени необходимости возврата домой.

Продолжая и переходя к следующему, второму моменту, стоит написать, а за что, собственно, взялся я, и ты, будущий гипотетический читатель сия польско-эмигрантсткого. «Дом листьев» — точно не подходящая не под один из жанров фантастики и литературы в целом работа. Прежде всего — это вызывающая интерес головоломка, общие черты которой, пролистав данный талмуд (лишь по размером, а не по критерию «скучности»), в свою очередь вызывают непредвзятое удивление**. Постмодернизм, а то и вовсе постпостмодернизм (по общим описаниям, мне известным, наиболее точно книга вписывается именно в этот формирующийся наджанр), сливающийся с сюром, хоррором, некоторыми нотами саспенса, фантастикой, реализмом. Данный труд, безусловно, экспериментальная и эргодическая литература (настолько диковинная, что порой граничит с ар-брют произведениями), к которой как раз и тянешься из-за ее необычности, оригинальности , а также по причине колоссальной проделанной работы — почти тысяча страниц смыкающихся и расходящихся нескольких сюжетных линий, с десятками персонажей, использованием десятков же литературных приемов, стилей, жанров и шаблонов, а также не просто гипертекствость, но и работа с самим отображением текста на бумаге. И это забывая о всех тех изюминках и пазлах, которые переводчики с издателями по тем или иным не включили в итоговый вариант рукописи Данилевского. В конце концов данная работа — авангард современной литературы, который в пост-, или уже постпостмодерновом, метапрозаическом мире может вернуть былой интерес, уходящий в сиюминутную, до первобытного простого обмена и получения информации в виртуальных игрушках вроде соцсетей. И, упомянув уже одну из основных фишек этого опус магнума *на данный момент* Данилевского, нельзя под конец сказать и про вторую — упоминания сторонних работ. Художественный, научных, публицистических... И в основном выдуманных, что ссылает нас к пану Лему и его циклу существующих рецензий на несуществующие книги.

** — скажу честно, ибо честным быть нужно. Нужно по системе различных религиозных установок и каких-то нравственных идеалов. Я же просто хочу быть честным с собой, а после и с другими просто так. Просто по своему желанию. Так вот, дабы быть честным, должен признаться, что в моей жизни открытие данной книги не было самым «не предвзятым удивлением». Может, и вовсе не было удивлением... Со мной случалось множество других переживаний различного толка, среди которых, благо на данный момент, не было наркотических *разумеется, запрещенных на территории РФ*. Но, наверное, самым непредвзятым, или лучше сказать неожиданным, но запоминающимся и глубоким удивлением, было мое переживание спустя больше года от моего первой алкогольной неудачи, описанной выше. Лето уже было не за горами, а я и Арья сидели в глубинах одного из парков моего родного города. День был солнечный и лишь совсем чуточку прохладный. Довольно резко наши обычные для публичных мест поцелуи и обнимая, типичные для первокурсной парочки вроде нас, переросли в кое-что другое. О, нет, первое соитие к тому моменту между нами уже давно состоялось. Случилось нечто иное. Одна рука Арьи аккуратно сбросила с меня мою легкую кофту матово черного цвета, висевшую у меня на плечах, на мои колени. А другой рукой, поначалу поглаживая мою щеку, опускалось все ниже. Дойдя до бедра, ее нежная кисть, покрытая бледной кожей, под которой по-дворянски проглядывались ее тонкие кровеносные линии, маскируясь лежавшей специально для этой цели на ногах кофтой, расстегнула пуговицу, а после и змейку на моих джинсах... Мы продолжали и дальше сидеть в людной парковой зоне, целуясь, и лишь мы с ней вдвоем, впитывая самые замечательные и искренние моменты прекрасной юности поры, знали, что происходит под моей черной накидкой. Наверное, именно этот момент, который мы после не обговаривали каким-либо образом, заставляет после всего произошедшего меня думать о всего лишь одной мысли. Очень чувственной, эмоциональной, но уж точно и отнюдь не рациональной. О том, что Арья была не только первой, но и лучшей.

И, наконец, о собственных впечатлениях и понимании прочитанного. Думаю, нельзя не напомнить, что главные цели любой книги — заставить думать и заставить чувствовать. Если думать она заставляет всегда, уже по своей сути, то вот с чувствами «Дом листьев» может и подвести, если вы будете вести отрывистое чтение, лишь время от времени. Поверьте. мне это подпортило общие впечатления. Но в целом времени потраченного я не пожалел. Ведь не просто владеть данным бриллиантом библиофила, но и читать его — нечто особенное и приятное. Особенно рождающееся напряжение во время событий спуска Нэвидсона внутрь «потусторонней» области дома, повествование о которых происходит на страницах с немногочисленным и бегущем тексте. Что же касается понимания задуманного и написанного Марком мною в прочитанном состоянии... Как и в размышлениях о ленте Нэвидсона в рамках текстуального уровня исследовательской работы Дзампано, который тот еще графоман, теорий у меня много. И о сущности дома, и о вопросе происхождения всего в книге, включая и ее выдуманных авторов. Не буду тут писать обо всем, ибо тогда и читать вам не захочется эту непростую книжку — ведь в раскрытии ее тайн и заключается ее основной шарм. Скажу лишь, что на одном из последних этапов прочтения мне показалось, что история, рассказанная в пленки Нэвидсона, которая размеренно переходит из какого медленного викторианского ужаса в *в конце* историю настоящей любви на фоне фантасмагорических событий, связанных с величественным в плане странностей домом, является историей литературы, рассказанной в довольно своеобразной форме. От модернизма через постмодернизм к метамодернизму. Но и других версий хватает. Возможно, что дом, чем бы он не был по своей природе, своеобразный литературный и, в рамках истории пленки Нэвидсона, опять же, бытийный макгаффин, который в итоге сильнее сплочает Нэвидсона и Кэрол, возвращая им потерянную любовь. О Джонни Труэнте, любителя наркотиков, алкоголя, секса с многочисленными девушками, которого судьба привела к изучению записок Дзампано, сказать можно не меньше. Особенно о последних описанных им событий собственной жизни... Но я этого делать не буду. И так сказал больше, чем было нужно. Скажу напоследок, что прочтение «Дома листьев» для истинного ценителя и любителя чтения — опыт уникальный. Который обязательно нужно пережить, дабы не упустить*** кое-что важное в этом сложном океане современной жизни. Жизни, в которой уже не только медным тазом неразличимых обмана и лжи накрылась почти вся сфера обыденных СМИ, но и души людей... Где все труднее отличить правду от лжи, ошибки от искреннего деяния, гениальной работы от бреда сумасшедшего/графоманского ничтожества.

*** — *здесь должен был быть финальный с P.S. отрывок-оммаж рецензента в подражании комментариям Данилевского от лица Труэнта, который, к сожалению, не сохранился. На оборванных клочках от страниц с ним остались несколько пятен, предположительно от слез, окурок с кусочками пепла от сигареты «Parlament. Дым Отечества нам сладок и приятен», закладка с ссылками на несколько стихотворений Есенина, нотный ряд начала песни «Танцуй» российской группы «Сплин» и бессвязный, размытый разлившейся непонятной жидкостью, набор слов, возможно о прочих недолгих и никчемных интрижках автора*.